Кто придумал крепостное право на руси. Крепостное право: прошлое, настоящее и будущее

высшая степень неполной собственности феодала на работника произ-ва. Иногда в литературе под К. п. понимается всякая форма феод. зависимости. К. п. находит юридич. выражение в 1) прикреплении крестьянина к земле; 2) праве феодала отчуждать крестьян без земли; 3) крайнем ограничении гражданской дееспособности крестьянина (право феодала на часть наследства крестьянина и на выморочное имущество, право телесных наказаний, право первой ночи и т. п.; отсутствие у крестьян права самостоятельно приобретать и отчуждать имущество, особенно недвижимое, распоряжаться наследством, выступать в суде и т. д.). В разные периоды истории К. п. и в разных странах роль и удельный вес каждого из этих элементов были различными. В основе нек-рых терминов, обозначавших крепостных в зап.-европ. праве, лежит идея личной, буквально "телесной" принадлежности крепостного своему господину (homines de corpore, Leibeigenen). Идея отчуждаемого имущества заложена и в рус. понятии "крепостной", к-рое стало употребляться по отношению к крестьянам лишь с сер. 17 в., когда утвердилась практика продажи крестьян без земли. Слово "крепостной" происходит от термина "крепость", употреблявшегося в России с кон. 15 в. для обозначения док-тов, закреплявших права отчуждаемой собственности. Выражение "К. п.", неизвестное законам и актам, было создано в рус. публицистике 19 в. путем модификации применявшегося в законодат. мат-лах 18-19 вв. термина "крепостное состояние", к-рым определялось сословие частновладельч. крестьян. С 18 в. в России получили распространение также иностр. обозначения К. п. - Leibeigenschaft (нем.) и servage (фр.), к-рые понимались как синонимы "крепостного состояния". В историографии, особенно западной, существовала тенденция отделять крепостных крестьян, как несвободных, от других категорий зависимых крестьян, как "лично свободных". К. Маркс показал, что при феод. способе произ-ва ""владелец" средств производства", т. е. крестьянин, всегда является в той или иной степени лично несвободным (см. "Капитал", т. 3, 1955, с. 803-04), а К. п. есть лишь наиболее полное выражение несвободы крестьянина при феодализме. Большое значение для понимания причин распространения (или отсутствия) К. п. и крепостной зависимости имеют указания Маркса и Ленина на связь этой формы феод. зависимости с барщинным х-вом, указания Маркса на то, что обычно крепостное состояние возникало из барщины, а не наоборот (см. К. Маркс, Капитал, т. 1, 1955, с. 242; т. 3, с. 803-04; В. И. Ленин, Соч., т. 3, с. 159). Распространение К. п. как одной из основных форм феод. эксплуатации в период раннего и развитого феодализма определялось рутинным состоянием техники сельского х-ва и его натуральным характером. Прибавочный продукт мог быть получен при условии полурабской зависимости крестьянина от собственника средств произ-ва, обладавшего разнообразными способами внеэкономич. принуждения. Отсюда не только сохранение в модифицированном виде старых отношений зависимости серва или колона от их господина, но и распространение такого рода отношений на широкие слои прежде свободных непосредственных производителей. По мере роста производит. сил и развития товарно-денеж. отношений К. п. уже в период развитого феодализма начало изживать себя и появилось в период позднего феодализма на новой почве, на ином этапе развития мирового х-ва и мирового рынка. Основными путями возникновения К. п. в раннефеод. Европе были 1) ограничение полной собственности на раба, 2) превращение свободного крестьянина-общинника в феод.-зависимого, несвободного держателя. Категория крепостных, состоявшая из сервов, либертинов, колонов и др., сложилась в Испании примерно к 8 в. Сервы в 6-8 вв. первоначально мало отличались от рабов. Их продавали с землей и без земли, дарили, давали в приданое. Беглые сервы подлежали возврату в определенные сроки. Однако господин не имел права убивать серва (хотя не отвечал за его смерть во время экзекуции), а плата за убийство серва посторонним человеком превратилась из средства возмещения материального убытка хозяину в вергельд, равный половине вергельда свободного. Либертины (вольноотпущенники) в 6-7 вв. были, как и сервы, прикреплены к земле и ограничены в правах гражд. дееспособности. Во Франции процесс закрепощения крестьян протекал в 8-10 вв. Категорией крестьянства с наибольшей степенью ограничения личных и имущественных прав были сервы. Ряд капитуляриев, изданных Карлом Великим и его преемниками, был направлен против побегов сервов и укрывательства их, против попыток крепостных уклоняться от выполнения феод. повинностей. Через все каролингское законодательство проходит требование розыска и возвращения беглых прежним владельцам. Сервы в 9-11 вв. передавались и дарились вместе с их наделами (cum hoba sua), т. е. были прикреплены к земле. В Сев. Италии 8-10 вв. основные категории крестьянства (вилланы, колоны и др.) находились в личной - крепостной или полукрепостной - зависимости от феодалов. В Юж. Италии еще в 11 - нач. 13 вв. крестьяне пользовались свободой переходов. В Англии К. п. утвердилось в 10-11 вв. Англ. деревенская община в законах 10 - нач. 11 вв. выступает уже как крепостная. Гебур (крепостной) был прикреплен к земле и выполнял барщинные повинности. Личная зависимость крепостного от своего господина получила здесь название "глафордат". В Германии процесс закрепощения шел уже в 8-11 вв. В России 11-13 вв. формой крепостничества была эксплуатация ролейных (пашенных) закупов. Была закрепощена также часть смердов. Фигурирующий в Рус. правде княжий смерд - феод.-зависимый крестьянин княж. домена - ограничен в имуществ. и личных правах (его выморочное имущество идет князю; жизнь смерда приравнена к жизни холопа: за их убийство назначается одинаковый штраф - 5 гривен). В нек-рых странах К. п. не развилось (Норвегия, Швеция). В период развитого феодализма процесс закрепощения крестьян усиливается, но уже в это время начинается противоположный процесс - постепенное ограничение и частичная ликвидация К. п. Страной "классического серважа" являлась Франция 11-14 вв. В 11 - 13 вв. крепостные во Франции количественно преобладали над другими прослойками крестьянства. Они были прикреплены к земле (glebae adscripti), продавались, обменивались и дарились, в большинстве случаев с землей. Сервы были урезаны в правах покупки и продажи земли и наследования движимого имущества; при уходе с земли сеньора серв расставался со всей движимостью и недвижимостью. Выморочное имущество крепостного переходило к сеньору (право мертвой руки - manus mortua). Брак с крестьянином (крестьянкой) другого феодала сопровождался выплатой особой пошлины - forismaritagium. В условиях развития товарно-денеж. отношений серваж становился экономич. невыгодным, а клас. борьба крепостных ускоряла его отмену. В 12-14 вв. были часты случаи самовольного ухода крепостных от своих сеньоров. В 12-14 вв. произошло расширение права крепостных продавать и покупать землю, переходить из вотчины в вотчину. Начавшийся в 13-14 вв. выкуп серважа (уничтожение права мертвой руки и forismaritagium, фиксация ренты, увеличение владельч. прав и свободы передвижения) был под силу лишь зажиточным крепостным, ибо от серва требовалась выплата всех старых рент. Выкуп серважа продолжался в 15-16 вв., и тем не менее перед 1789 ок. 1,5 млн. франц. крестьян оставались еще в статусе сервов и мэнмортаблей. В Германии до 14 в. не было единого обозначения для крепостных; с 14 в. появляется термин Leibeigenschaft для обозначения крепостного состояния. Противоречивые тенденции развития К. п. наблюдаются и в Англии. С одной стороны, в 12-13 вв. усиливалась и росла барщина, в 13 в. шел процесс превращения сокменов в крепостных вилланов. С др. стороны, одновременно происходила коммутация барщинных повинностей. Вилланы подвергались жестокой эксплуатации. Они были ограничены в гражд. правах (exceptio villenagii). Формально на них до известной степени распространялась "охрана мира и справедливости", осуществлявшаяся органами гос. власти, но фактически они почти целиком зависели от произвола феодалов. В 14-15 вв. К. п. в Англии подверглось постепенному ограничению и ликвидации, хотя его пережитки сохранились в статусе копигольдеров. В Сев. и Сред. Италии в 11-12 вв. начался процесс освобождения крепостных от власти сеньоров. В 13-14 вв. здесь уже существовали сельские коммуны, свободные от частновладельч. зависимости и К. п. В Сицилийском королевстве в 12-13 вв., напротив, возобладала тенденция закрепощения, что, возможно, связано с упадком ремесла и торговли на Ю. Италии. Законы запрещали укрывать беглых сервов, был установлен годичный срок сыска (специальные чиновники, revocatores hominum, возвращали беглых сервов). Противоречивым был процесс развития К. п. в разл. частях Испании. В Леоне и Кастилии 12- 13 вв. в связи с широкой колонизацией новых земель крестьяне добились права относительно свободного перехода от одного землевладельца к другому. В Арагоне же в кон. 13 в. Сарагосские кортесы закрепили право феодалов располагать жизнью и смертью своих подданных; в 13 в. рядом законов была закреплена крепостная зависимость части каталонского крестьянства (см. Ременсы). Отмена К. п. в Каталонии относится к 15 в. Для Франции, Англии, Испании, Сев. и Сред. Италии и нек-рых др. стран характерно постепенное ограничение и изживание К. п. к концу периода развитого феодализма. Сохранение в них в 14-15 вв. К. п. и попытки распространения его на новые слои крестьянства вызывались, как правило, стремлением феодалов увеличить произ-во с.-х. продуктов для продажи за счет расширения барщинного домениального х-ва. Но в экономически наиболее развитых странах Зап. Европы эти тенденции были побеждены тенденциями бурж. развития, активным сопротивлением крестьянства и т. п. Для ряда стран Центр. и Вост. Европы конец этого периода явился исходной точкой нарастающего развития К. п. Это распространение К. п. в период позднего феодализма Ф. Энгельс назвал "вторым изданием крепостничества", потому что оно в какой-то мере повторяло юридич. нормы серважа - прикрепление к земле, барщину и т. п., хотя на совершенно новой основе и применительно к иному кругу земель (в частности к р-нам, к-рые не знали "первичного закрепощения"). Гл. показателями "вторичного закрепощения" было увеличение барской запашки и, соответственно, рост барщины, перерождение иммунитета из системы варьирующих корпоративных прав в систему единообразных сословных прав дворянства, развитие частного права собственности на работника произ-ва. В объяснении причин "вторичного закрепощения" различаются две точки зрения: одна связывает его с ростом городов и развитием внутр. рынка в самих вост.-европ. странах, другая - с возникновением капиталистич. произ-ва на З. и С. Европы, обусловившим резкое увеличение спроса на хлеб) к-рый стал экспортироваться из стран Вост. Европы. В оценке значения перехода к барщинно-крепостнич. х-ву взгляды историков расходятся еще радикальнее: одни видят в новой системе проявление процесса первонач. накопления, другие - консервацию и углубление феод.-крепостнич. отношений в их самых реакц. и суровых формах. Большинство историков считают, что "вторичное закрепощение" было явлением, двойственным по своей природе. Каждая из двух приведенных точек зрения отражает только одну сторону этого явления. В Пруссии ненемецкие крестьяне оказались в системе К. п. еще в 13 в. Тяжелые формы приняло закрепощение в 15-16 вв. в Мекленбурге, Померании, Гольшнтейне и Лифляндии (прикрепление к земле, неограниченная барщина). В Венгрии К. п. было закреплено после подавления восстания 1514. В 16-17 вв. происходит резкий рост барщины и К. п. в Чехии. В германских гос-вах К. п. усилилось после Крестьянской войны 1524-25. Отчетливые формы приобрело К. п. в Дании 14-15 вв., Польше и Литве 16-17 вв. В Польше сер. 17 в. пан имел право согнать крестьянина с земли, продать, распорядиться его семьей и движимым имуществом; крестьянина лишили права самостоятельно выступать в суде и жаловаться на своего господина. В России рост феод. землевладения в 15-16 вв. сопровождался прикреплением крестьян к земле. Сильнее других были закрепощены крестьяне-старожильцы. С сер. 15 в. для крестьян отд. вотчин устанавливается ограничение права выхода неделей до и после Юрьева дня осеннего. В числе попавших под действие этого правила были крестьяне-серебреники сев. уездов, по характеру закабаления (за долг) напоминающие ролейных закупов Рус. правды. Срок выхода, указанный в грамотах сер. 15 в., подтвержден Судебником 1497 в качестве общегос. нормы, к-рым также установлен размер выходной пошлины ("пожилого"). Судебником 1550 был увеличен размер "пожилого" и установлена дополнит. пошлина ("за повоз"). Временное (см. Заповедные лета), а затем и бессрочное запрещение крест. выхода (1592/93) было подтверждено указом 1597, устанавливавшим пятилетний срок сыска беглых ("урочные лета"). В 1607 был издан указ, впервые устанавливавший санкции за прием и держание беглых (штраф в пользу гос-ва и "пожилое" старому владельцу беглого). Осн. массу дворянства устраивали продолжит. сроки сыска беглых крестьян, однако крупн. землевладельцы страны, а также дворяне юж. окраин, куда шел большой приток беглых, были заинтересованы в коротких сроках сыска. На протяжении всей 1-й пол. 17 в. дворяне подают коллективные челобитные об удлинении урочных лет. В 1642 установлен 10-летний срок для сыска беглых и 15-летний - для сыска вывезенных. Соборное уложение 1649 провозгласило бессрочность сыска, т. е. возврату подлежали все крестьяне, бежавшие от своих владельцев после писцовых книг 1626 или переписных книг 1646-47. Но и после 1649 устанавливались новые сроки и основания для сыска, к-рые касались крестьян, бежавших на окраины: в р-ны по Засечной черте (указы 1653, 1656), в Сибирь (указы 1671, 1683, 1700), на Дон (приговор 1698 и др.). Большое внимание законодательство 2-й пол. 17 в. уделяло наказаниям за прием беглых. Для развития К. п. в России в 17 - 1-й пол. 18 вв. было характерно: 1) Изживание различий между отд. прослойками крестьянства (зачисление в тягло в 1678-79 в светских вотчинах - задворных и деловых людей, в монастырских - служек, служебников и детенышей и т. д.). 2) Слияние кабальных холопов с полными, стирание правовых граней между холопами (пашенными и дворовыми) и крестьянами путем превращения тех и других в ревизские души, ликвидация института холопства (уже в кон. 17 в. за феодалами было признано право брать крест. детей в дворовые). 3) Ограничение крестьян в правах собственности (запрещение приобретать недвиж. имущество в городах и уездах и т. п.) и поисках дополнит. источников существования и доходов (отмена права свободно уходить на промыслы). 4) Дальнейший рост собственности феодала на личность работника произ-ва и постепенное лишение крепостных почти всех гражд. прав: в 1-й пол. 17 в. начинается фактическая, а в последней четв. 17 в. и юридически санкционированная (указами 1675, 1682 и 1688) продажа крестьян без земли, вырабатывается средняя цена крестьянина, независимая от цены земли, со 2-й пол. 17 в. вводятся телесные наказания для крестьян, не подчиняющихся воле землевладельца; с 1741 помещичьи крестьяне устраняются от присяги. 5) Монополизация собственности на крепостных в руках дворянства. 6) Распространение осн. норм К. п. на все разряды тяглого населения. 2-я пол. 18 в.- завершающий этап развития гос. законодательства, направленного на усиление К. п. в России: указы о праве помещиков отдавать неугодных дворовых людей и крестьян для ссылки в Сибирь на поселение (1760), в каторжные работы (1765), а затем и в смирительные дома (1775). Продажа и покупка крепостных оптом и в розницу не была ограничена ничем, кроме запрещения торговать ими во время рекрутских наборов и продавать крестьян с молотка. Закон предусматривал наказание только за смерть крепостного от помещичьих истязаний. В кон. 18 в. сфера действия К. п. расширилась и территориально: оно было распространено на Украину. Под влиянием развития капиталистич. отношений и клас. борьбы крестьянства в 18 - нач. 19 вв. в ряде стран начинается ограничение и отмена К. п. В 80-х гг. 18 в. крестьяне были объявлены лично свободными в тех районах Австр. монархии, где существовала крепостная зависимость (1781 - в Чехии, Моравии, Галиции, Крайне, 1785 - в Венгрии); в 1788 К. п. было отменено в Дании. Длит. период заняло освобождение крестьян в герм. гос-вах: в 1783 была отменена крепостная зависимость в Бадене, в ряде гос-в - в период наполеоновских войн (в 1807 - в Вестфальском королевстве, в 1807 - в Пруссии (т. н. Окт. эдикт 1807 - реформа К. Штейна, отменившая т. н. "наследств. подданство" - Erbuntert?nigkeit, как была назв. крепостная зависимость в Прусском общеземском уложении 1794), в 1808 - в Баварии и др.); в 1817 - в Вюртемберге, в 1820 - в Мекленбурге и Гессен-Дармштадте, только в 1830-31 - в Кургессене и Ганновере. При этом отмена барщины и мн. др. феод. повинностей и прав задержалась во мн. областях до революции 1848-49, а выкуп повинностей окончился лишь в 3-й четв. 19 в. К. п. в Румынии было отменено крест. реформой 1864, сохранившей мн. крепостнич. пережитки. Кризис феод.-крепостнич. системы постепенно нарастал в России. Несмотря на все ограничения, дворянская монополия на крепостных подтачивалась. Богатые крепостные сами имели крепостных и располагали средствами для выкупа на волю, но выкуп зависел целиком от помещика. В 19 в. в России усиленно разрабатывались проекты ограничения и отмены К. п. Частичное раскрепощение незначит. числа крестьян было произведено на основе законов о "свободных хлебопашцах" (1803) и "временно-обязанных крестьянах" (1842); по реформе П. Д. Киселева 1838-42 в Белоруссии, Литве и Правобережной Украине отменена арендно-барщинная система эксплуатации гос. крестьян. Но только в результате ожесточенной и повсеместной клас. борьбы крестьян пр-во отменило К. п. в 1861 (см. Крестьянская реформа 1861). Однако пережитки К. п. сохранились в России вплоть до Вел. Окт. социалистич. революции. Лит.: Маркс К., Капитал, т. 1, 3, М., 1955; Энгельс Ф., Марка, в его кн.: Крест. война в Германии, М., 1952; его же, К истории прус. крестьянства, там же; Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 4 изд., т. 3; его же, Крепостное х-во в деревне, там же, т. 20; Греков Б. Д., Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в., 2 изд., кн. 1-2, М., 1952-54; Черепнин Л. В., Из истории формирования класса феод.-зависимого крестьянства на Руси, "ИЗ", т. 56, 1956; Новосельский А. A., Побеги крестьян и холопов и их сыск в Моск. гос-ве во 2-й пол. XVII в., "Тр. ин-та истории РАНИОН", М., 1926, в. 1; Корецкий В. И., Из истории закрепощения крестьян в России в кон. XVI - нач. XVII в. (К проблеме "заповедных лет" и отмены Юрьева дня), "ИСССР", 1957, No 1; Маньков А. Г., Развитие крепостного права в России во 2-й пол. XVII в., М.-Л., 1962; Дружинин Н. M., Гос. крестьяне и реформа П. Д. Киселева" т. 1-2, М.-Л., 1946-58; Зайончковский П. A., Отмена крепостного права в России, 2 изд., М., 1960; Рохилевич Д. A., Крестьяне Белоруссии и Литвы в XVI-XVIII вв., Львов, 1957; Дорошенко В. В., Очерки агр. истории Латвии XVI в., Рига, 1960; Фридман М. В., Отмена крепостного права в Белоруссии, Минск, 1958; Беляев И. Д., Крестьяне на Руси, М., 1860; Ключевский В. О., Происхождение крепостного права в России, Соч., т. 7, М., 1959; Павлов-Сильванский Н. П., Феодализм в удельной Руси, Соч., т. 3, СПБ, 1910; Дьяконов М., Очерки из истории сельского населения в Моск. гос-ве XVI-XVII вв., СПБ, 1898; Семевский В. И., Крестьяне в царствование имп. Екатерины II, т. 1-2, СПБ, 1881-1901; его же, Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой пол. XIX вв., т. 1-2, СПБ, 1888; Неусыхин А. И., Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеод. общества в Зап. Европе VI-VIII вв., М., 1956; Косминский Е. A., Исследования по агр. истории Англии XIII в., М.-Л., 1947; Барг М. A., Исследования по истории англ. феодализма XI-XIII вв., М., 1962; Мильекая Л. Т., Светская вотчина в Германии VIII-IX вв. и ее роль в закрепощении крестьянства, М., 1957; ее же, Очерки из истории деревни в Каталонии X-XII вв., М., 1962; Конокотин А. В., Очерки по агр. истории Сев. Франции в IX-XIV вв., Иваново, 1958; Шевеленко А. Я., К вопросу об образовании класса крепостных крестьян в Шампани IX-X вв., в сб.: Из истории средневек. Европы (X-XVII вв.), Сб. ст., (М.), 1957; Абрамсон М. Л., Положение крестьянства и крестьянские движения в юж. Италии в XII-XIII вв., "Ср. века", т. 3, М., 1951; Сказкин С. Д., Осн. проблемы т. н. ""Второго издания крепостничества" в Средней и Вост. Европе", "ВИ", 1958, No 2; Смирин М. М., О крепостном состоянии крестьянства и характере крестьянских повинностей в юго-зап. Германии в XV и нач. XVI в., "ИЗ", т. 19, М., 1946; Кареев Н. И., Очерк истории франц. крестьян с древнейших времен до 1789 г., Варшава, 1881; Пискорский В. К., Крепостное право в Каталонии в ср. века, К., 1901; Ачади И., История венгерск. крепостного крестьянства, пер. с венг., М., 1956; Кнапп Г., Освобождение крестьян и происхождение с.-х. рабочих в старых провинциях Прус. монархии, пер. с нем., СПБ, 1900; Haun F. J., Bauer und Gutsherr in Kursachsen, Strassburg, 1892; Gr?nberg K., Die Bauernbefreiung und die Aufl?sung des gutsherrlich-b?uerlichen Verh?ltnisses in B?hmen, M?hren und Schlesien, Bd 1-2, Lpz., 1893-94; Knapp Th., Gesammelte Beitr?ge zur Rechts-und Wirtschaftsgeschichte, vornehmlich des deutschen Bauernstandes, T?bingen, 1902; Link E., The emancipation of the Austrian peasants, 1740-1798, Oxf., 1949; Perrin Ch.-E., La seigneurie rural en France et en Allemagne, v. 1-3, P., 1951-55. См. также лит-ру к ст. Крестьянство. С. М. Каштанов. Москва. Вопрос о существовании крепостной зависимости в странах Востока (как и о формах феод. зависимости крестьян в целом) до наст. времени недостаточно разработан и вызывает многочисл. споры. В источниках не обнаружено убедительных фактов, говорящих о юридич. закрепощении крестьянства до 13 в., хотя фактич. ограничение крест. прав несомненно существовало. Видимо, в 12 в. крепостнич. отношения стали складываться в Закавказье; на грани 12-13 вв. они получили юридич. оформление в арм. Судебнике Мхитара Гоша. Первое законодат. оформление прикрепления крестьян к земле, известное в истории мусульм. стран, относится ко времени монг. владычества - к рубежу 13-14 вв. (ярлык Газанхана); однако указ Газан-хана подчеркивал отсутствие у владельцев икты прав на личность крестьянина (определенные права за закрепощенными крестьянами, напр. в наследовании, признавал и арм. Судебник). Прикрепление крестьян к земле было зафиксировано в законоположениях о провинциях Османской империи в кон. 15 в.; законодательство подтверждало это положение вплоть до 19 в. Законодат. акты ряда государей в феод. Индии 16-17 вв. по существу ограничивали уход крестьян (указ Акбара 1583-84; указ Аурангзеба 1667-68). В Японии в 1589-95, при Тоетоми Хидэеси, были осуществлены перепись зем. владений и прикрепление крестьян к земле, ликвидированное лишь в результате бурж. революции 1867-68 (нек-рые историки говорят о "вторичном закрепощении" крестьянства применительно к Японии). Но в целом в большинстве стран Востока отсутствие развитого барщ. х-ва и связанной с ним отработочной ренты обусловило отсутствие такого юридич. ин-та К. п., к-рый соответствует определенной системе помещ. и крест. х-ва. Но это не означало существования полной свободы перехода. -***-***-***- Отмена крепостного права в России

Энциклопедичный YouTube

1 / 5
Возникновение.
В российской историографии существуют два противоположных взгляда на обстоятельства и время возникновения крепостного права - так называемые «указная» и «безуказная» версии. Обе они возникли ещё в середине XIX столетия. Первая из них исходит из утверждения о существовании конкретного закона в конце XVI века, а именно от 1592 года, об окончательном запрете крестьянского перехода от одного землевладельца к другому; а другая - опираясь на отсутствие среди сохранившихся официальных документов подобного указа, рассматривает крепостничество как поэтапный и растянутый во времени процесс утраты прежде свободными людьми гражданских и имущественных прав.
Основателем «указной» версии считается известный историограф XIX века С. М. Соловьев . Именно он, по ряду причин, отстаивал существование закона 1592 г. о запрете крестьянского перехода, или отмене «Юрьева дня», изданного в правление царя Феодора Иоанновича. Необходимо отметить, что советская историография активно приняла сторону С. М. Соловьева в данном вопросе. Предпочтительными преимуществами этой гипотезы в глазах советских историков было то, что она представляла социально-классовые противоречия более выпукло и остро, отодвигая факт закрепощения более чем на 50 лет в прошлое.
«Указная» версия в самом начале была опровергнута В. О. Ключевским , извлекшим из достоверных источников множество текстов крестьянских порядных записей 20-х - 30-х годов семнадцатого века, свидетельствующих о том, что ещё в это время, то есть спустя почти полстолетия после предполагаемого указа о закрепощении крестьян от 1592 года, древнее право «выхода» крестьян с помещичьей земли сохранялось вполне. В порядных оговариваются только условия выхода, само право на который не ставится под сомнение. Это обстоятельство наносит ощутимый удар по позиции «указников», как прежних, так и их позднейших последователей.
Развитие со времён Древнерусского государства до XVII ст.
Объективная картина развития крепостного права на Руси от древних времен и до середины XVII столетия представляется следующим образом: княжеское и боярское землевладение, в сочетании с укреплявшимся бюрократическим аппаратом, наступало на личную и общинную земельную собственность. Прежде свободные земледельцы, крестьяне-общинники или, даже, частные собственники земли - «своеземцы» древнерусских юридических актов - постепенно становились арендаторами участков, принадлежащих родовой аристократии или служилому дворянству.
Однако некоторые права крепостного крестьянина ещё сохранялись и защищались Уложением. Крепостной не мог быть обезземелен по воле господина и превращён в дворового; он имел возможность приносить жалобу в суд на несправедливые поборы; закон даже грозил наказанием помещику, от побоев которого мог умереть крестьянин, а семья жертвы получала компенсацию из имущества обидчика. С конца XVII века постепенно входят в практику скрытые сделки по купле-продаже крестьян между помещиками, также крепостных отдают в качестве приданого и т. д. Но речь шла, всё-таки, о переселении, перемещении земледельцев, причем непременно вместе с семьей, из одного поместья в другое. Закон запрещал обезземеливание крестьян. Кроме того, запрещалась и торговля крепостными крестьянами. В главе 20 Уложения на этот счет недвусмысленно говорилось: «Крещёных людей никому продавати не велено». .
Развитие крепостного права с конца XVII века и до 1861 года
С конца XVII и, особенно, с начала XVIII столетия крепостное право в России приобретает принципиально иной характер, чем тот, который оно имело при своем возникновении. Оно начиналось как форма государственного «тягла» для крестьян, род общественной повинности, а пришло в своем развитии к тому, что крепостные лишились всяких гражданских и человеческих прав и оказались в личном рабстве у своих помещиков. В первую очередь этому способствовало законодательство Российской империи, бескомпромиссно вставшее на защиту исключительно помещичьих интересов. По замечанию В. О. Ключевского, «Закон все более обезличивал крепостного, стирая с него последние признаки правоспособного лица». .

Крепостное право в поздний период

Несмотря на осознание того, что крепостнические порядки являются социальным злом, правительство не предпринимало никаких решительных мер к их уничтожению. Указ Павла I , «о трехдневной барщине », как часто называют этот указ, носил рекомендательный характер и никогда почти не исполнялся. Барщина в 6 и даже 7 дней в неделю была обыкновенной. Распространение получила и так называемая «месячина ». Она состояла в том, что помещик отнимал у крестьян их наделы и личное хозяйство и превращал их в настоящих сельскохозяйственных рабов, которые работали на него постоянно и получали только скудный паёк из господских запасов. Крестьяне-«месячники» были самыми бесправными людьми и ничем совершенно не отличались уже от невольников на плантациях Нового Света.
Очередным этапом в утверждении бесправия крепостных крестьян стал «Свод законов о состоянии людей в государстве», изданный в 1833 году. Там декларировалось господское право наказывать своих дворовых людей и крестьян, распоряжаться их личной жизнью, в том числе право дозволять или запрещать браки. Помещик объявлялся собственником всего крестьянского имущества.
Торговля людьми продолжалась в России вплоть до февраля 1861 г. Правда, появляется формальный запрет продавать крепостных с разделением семей и без земли, а также ограничено право беспоместных дворян приобретать крепостных. Но эти запреты легко обходили на практике. Крестьян и дворовых покупали и продавали как и прежде, оптом и в розницу, но теперь в газетах такие объявления маскировали: вместо «продаётся крепостной человек» писалось «отпускается в наём», но все знали, что на самом деле имеется в виду. Телесные наказания крепостных получили чрезвычайно широкое распространение. Нередко такие наказания заканчивались смертью жертв, но помещики почти никогда не несли никакой ответственности за убийства и увечья своих слуг. Одной из самых суровых мер правительства по отношению к жестоким господам было взятие имения «под опеку». Это означало лишь, что усадьба переходила под непосредственное управление государственного чиновника, но помещик-садист сохранял право собственности и исправно получал доходы от имения. Причем по прошествии времени, как правило очень скоро, опека «высочайшим повелением» отменялась, и господин получал возможность вновь совершать насилия над своими «подданными».
В 1848 году крепостным разрешили приобретать недвижимость - до этого времени им было запрещено владеть любой собственностью. С одной стороны такое разрешение должно было стимулировать увеличение числа «капиталистых» крестьян, сумевших разбогатеть и в неволе, оживить экономическую жизнь в крепостной деревне. Однако этого не случилось. Указ разрешал крестьянам покупать недвижимость только на имя своего помещика. На практике это привело к злоупотреблениям, когда господа, пользуясь формальным правом, отнимали недвижимость у своих крепостных.

Крепостное право накануне отмены

Первые шаги к ограничению и последующей отмене крепостного права были сделаны Павлом I и Александром I в и 1803 годах подписанием Манифеста о трёхдневной барщине об ограничении подневольного труда и Указа о свободных хлебопашцах , в котором прописано правовое положение отпускаемых на волю крестьян.

Оценка крепостного права в российской науке и общественной мысли

Объективное отношение к проблеме крепостничества в России всегда было затруднено жестким контролем цензуры . Это объясняется тем, что, так или иначе, но правдивая информация о крепостном праве негативно отражалась на государственном престиже. Поэтому, несмотря на то, что в разное время появлялись в печати интересные материалы, выходили научные исследования и достаточно острые публицистические работы, в целом история эпохи крепостного права оказалась изучена и освещена недостаточно полно. Харьковский правовед профессор Дмитрий Каченовский в своих лекциях критиковал рабство в США , но его многочисленные слушатели воспринимали эту критику как эзопов язык . Его студент, впоследствии одесский градоначальник Павел Зеленой писал :

Нет нужды объяснять, что всякий слушатель ясно понимал и чувствовал, что, рассказывая о страданиях рабов, Каченовский разумеет белых, а не одних черных.

С самого начала существовали прямо противоположные оценки крепостничества как социального явления. С одной стороны его рассматривали как экономическую необходимость, а также наследие старинных патриархальных отношений. Утверждалось даже о положительной воспитательной функции крепостничества. С другой стороны, противники крепостного права обличали его разрушительное моральное и экономическое влияние на жизнь государства.
Однако примечательно, что идеологические противники одинаково именовали крепостничество «рабством». Так, Константин Аксаков писал в обращении к императору Александру Второму в 1855 году: «Образовалось иго государства над землею, и русская земля стала как бы завоеванною… Русский монарх получил значение деспота, а народ - значение раба-невольника в своей земле». «Белыми рабами» называл русских крепостных крестьян А. Герцен . Однако и шеф корпуса жандармов, граф Бенкендорф, в секретном донесении на имя императора Николая Первого признавал: «Во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т. д. - свободны».
Неоднозначны оценки значения эпохи крепостного права и в наши дни. Представители патриотического направления современной политики склонны отвергать негативные характеристики крепостничества, как направленные на очернение Российской империи. Характерна в этом смысле статья А. Савельева «Выдумки о „темном царстве“ крепостничества », в которой автор склонен подвергать сомнению самые авторитетные свидетельства о насилиях над крепостными людьми: «Картины бедствия крестьян, описанные Радищевым в „Путешествии из Петербурга в Москву“, - следствие помрачения рассудка автора, искажающего восприятие социальной действительности». К положительным оценкам крепостного права, как системы хозяйственных отношений, склоняются и некоторые исследователи. Кое-кто считает его даже естественным результатом развития особенностей национального характера. Например, д.и.н. Б. Н. Миронов заявляет, что «крепостничество… являлось органичной и необходимой составляющей российской действительности… Оно являлось оборотной стороной широты русской натуры… результатом слабого развития индивидуализма».

3 марта (19 февраля по ст.ст.) 1861 года - Александр II подписал Манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей" и Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости, состоявшие из 17 законодательных актов. На основании этих документов крестьяне получали личную свободу и право распоряжения своим имуществом.

Манифест был приурочен к шестой годовщине вступления императора на престол (1855).
Еще в правление Николая I был собран большой подготовительный материал по проведению крестьянской реформы. Крепостное право в правление Николая I осталось незыблемым, но в решении крестьянского вопроса был накоплен значительный опыт, на который в дальнейшем смог опереться его сын Александр II, вступивший на престол в 1855 году.

В начале 1857 года для подготовки крестьянской реформы был учрежден Секретный комитет. Затем правительство решило ознакомить общество со своими намерениями, и Секретный комитет был переименован в Главный комитет. Дворянство всех областей должно было создавать губернские комитеты для выработки крестьянской реформы. В начале 1859 года для обработки проектов реформы дворянских комитетов были созданы Редакционные комиссии. В сентябре 1860 года выработанный проект реформы был обсужден депутатами, присланными дворянскими комитетами, а затем передан в высшие государственные органы.
В середине февраля 1861 года Положение об освобождении крестьян было рассмотрено и одобрено Государственным советом. 3 марта (19 февраля по ст.ст.) 1861 года Александр II подписал манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей". Заключительными словами исторического Манифеста были: "Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного". Манифест был объявлен в обеих столицах в большой религиозный праздник - Прощеное воскресенье, в других городах - в ближайшую к нему неделю.

Согласно Манифесту, крестьянам были присвоены гражданские права - свобода вступления в брак, самостоятельное заключение договоров и ведение судебных дел, приобретение недвижимого имущества на своё имя и др.

Земля могла выкупаться как общиной, так и отдельным крестьянином. Земля, отведённая общине, находилась в коллективном пользовании, поэтому с переходом в другое сословие или другую общину крестьянин терял право на "мирскую землю" своей прежней общины.

Восторженность, с которой был встречен выход Манифеста, вскоре сменилась разочарованием. Бывшие крепостные ожидали полной воли и были недовольны переходным состоянием "временнообязанных". Полагая, что от них скрывают истинное значение реформы, крестьяне бунтовали, требуя освобождения с землёй. Для подавления наиболее крупных выступлений, сопровождавшихся захватом власти, как в сёлах Бездна (Казанская губерния) и Кандеевка (Пензенская губерния), были использованы войска. Всего было зафиксировано более двух тысяч выступлений. Однако к лету 1861 года волнения пошли на убыль.

Первоначально срок пребывания во временнообязанном состоянии не был установлен, поэтому крестьяне тянули с переходом на выкуп. К 1881 году таких крестьян оставалось примерно 15%. Тогда был принят закон об обязательном переходе на выкуп в течение двух лет. В этот срок следовало заключить выкупные сделки либо терялось право на земельные наделы. В 1883 году категория временнообязанных крестьян исчезла. Часть из них оформила выкупные сделки, часть лишилась земли.

Крестьянская реформа 1861 г. имела огромное историческое значение. Она открыла перед Россией новые перспективы, создав возможность для широкого развития рыночных отношений. Отмена крепостного права проложила дорогу другим важнейшим преобразованиям, направленным на создание в России гражданского общества.

За эту реформу Александра II стали называть царем Освободителем.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО КРЕПОСТНОЕ - форма зависимости крестьян: прикрепление их к земле и подчинение административной и судебной власти феодала. В Западной Европе (где в Средние века на положении крепостных находились английские вилланы , французские и итальянские сервы) элементы К. п. исчезли в XIV в. (окончательно в XVI-XVIII вв.). В Центральной и Восточной Европе К. п. возродилось в самых суровых формах в XVI-XVII вв. и отменено в ходе буржуазных реформ конца XVIII-XIX вв. В России в общегосударственном масштабе К. п. окончательно утвердилось к середине XVII в. В XVII- XVIII вв. все несвободное население слилось в крепостное крестьянство. Отменено крестьянской реформой 1861 г.
Большой юридический словарь. - М.: Инфра-М . А. Я. Сухарев, В. Е. Крутских, А.Я. Сухарева . 2003 .

Смотреть что такое "КРЕПОСТНОЕ ПРАВО" в других словарях:
Книги
- Крепостное право в Каталонии в средние века. , Пискорский В.К.. Книга представляет собой репринтное издание 1901 года. Несмотря на то, что была проведена серьезная работа по восстановлению первоначального качества издания, на некоторых страницах могут…
- Крепостное право в Каталонии в Средние века , Пискорский В.К.. Вниманию читателей предлагается книга известного отечественного историка В. К. Пискорского (1867-1910), в которой представлен очерк эволюции крепостного права в средневековой Каталонии как…
Наткнувшись на очередную сказку миллионах изнасилованных немок советскими солдатами, на сей раз перед кулисами крепостного права (немок поменяли на крепостных, а солдат на помещиков, но мелодия у песни всё та же), решил поделится информацией, более правдоподобной.
Букв много.
Ознакомиться стоит.

Большинство современных россиян до сих пор убеждены, что крепостная зависимость крестьян в России была ничем иным, как юридически закрепленным рабством, частной собственностью на людей. Однако, русские крепостные крестьяне не только не были рабами помещиков, но и не ощущали себя таковыми.
«Уважая историю как природу,
я отнюдь не защищаю крепостной действительности.
Мне только глубоко противна политическая спекуляция на костях предков,
желание кого-то надуть, кого-то раздражить,
перед кем-то похвастаться мнимыми добродетелями»
М.О. Меньшиков

1. Либеральный черный миф о крепостном праве

150-летняя годовщина отмены крепостного права или, правильнее сказать, крепостной зависимости крестьян в России – хороший повод для того, чтоб поговорить об этом социально-экономическом институте дореволюционной России спокойно, без пристрастных обвинений и идеологических ярлыков. Ведь трудно найти другой такой феномен российской цивилизации, восприятие которого было так сильно идеологизировано и мифологизировано. При упоминании крепостничества сразу перед глазами возникает картинка: помещик, продающий своих крестьян или проигрывающий их в карты, заставляющий крепостную – молодую мать выкармливать своим молоком щенят, забивающий до смерти крестьян и крестьянок. Российским либералам – и дореволюционным и послереволюционным, марксистским - удалось внедрить в общественное сознание отождествление крепостной зависимости крестьян и рабства крестьян, то есть существования их на правах частной собственности помещиков. Немалую роль в этом сыграла классическая русская литература, создаваемая дворянами – представителями высшего европеизированного сословия России, которые неоднократно назвали крепостных рабами в своих поэмах, повестях, памфлетах.
Конечно, это было лишь метафорой. Как помещики, управляющими крепостными, они прекрасно знали, в чем правовое различие русских крепостных крестьян и, скажем, американских негров. Но поэтам и писателям вообще свойственно употреблять слова не в точном смысле, а в смысле переносном… Когда же употребленное так слово перекочевывает в публицистическую статью определенного политического направления, а затем после победы этого направления – и в учебник истории, то мы и получаем господство в общественном сознании убогого стереотипа.
В итоге большинство современных образованных россиян, интеллигентов-западников до сих пор убеждены, что крепостная зависимость крестьян в России была ничем иным как юридически закрепленным рабством, частной собственностью на людей, что помещики по закону (курсив мой – Р.В.) могли делать с крестьянами, что угодно – истязать их, нещадно эксплуатировать и даже убивать, и что это было еще одним свидетельством «отсталости» нашей цивилизации по сравнению с «просвещенным Западом», где в ту же самую эпоху уже демократию строил … Это проявилось и в публикациях, валом хлынувшим к юбилею отмены крепостного права; какую газету ни возьми, хоть официально-либеральную «Российскую», хоть умеренно-консервативную «Литературную», везде одно и то же – рассуждения о российском «рабстве»…
На деле с крепостным правом не все так просто и в исторической реальности оно вовсе не совпадало с тем черным мифом о нем, который создала либеральная интеллигенция. Попробуем же с этим разобраться.

Крепостное право было введено в XVI-XVII в.в., когда уже сложилось специфичное русское государство, которое принципиально отличалось от монархий Запада и которое обычно характеризуют как служилое государство. Это значит, что все его сословия имели свои обязанности, повинности перед государем, понимаемым как фигура сакральная – помазанник Божий. Лишь в зависимости от выполнения этих обязанностей они получали те или иные права, которые были не наследственными неотчуждаемыми привилегиями, а средством исполнения обязанностей. Отношения между царем и подданными строились в Московском царстве не на основе договора – как отношения между феодалами и королем на Западе, а на основе «беззаветного», то есть бездоговорного служения [i] , - подобно отношениям между сыновьями и отцом в семье, где дети служат своему родителю и продолжают служить, даже если он не выполняет своих обязанностей перед ними. На Западе невыполнение сеньором (пусть даже королем) условий договора тут же освобождало вассалов от необходимости выполнять свои обязанности. Лишены обязанностей перед государем в России были только холопы, то есть люди, являющиеся слугами служилых людей и государя, но и они служили государю, служа своим господам. Собственно, холопы и были наиболее близки к рабам, так как были лишены личной свободы, полностью принадлежали своему хозяину, который отвечал за все их проступки .
Государственные обязанности в Московском царстве разделялись на два вида – служба и тягло, соответственно, сословия разделялись на служилые и тягловые. Служилые, как явствует из названия, служили государю, то есть находились в его распоряжении как солдаты и офицеры армии, построенной на манер ополчения или как государственные чиновники, собирающие налоги, следящие за порядком и т.д. Таковы были бояре и дворяне. Тягловые сословия были освобождены от государевой службы (прежде всего, от воинской повинности), но зато платили тягло – денежный или натуральный налог в пользу государства. Таковы были купцы, ремесленники и крестьяне. Представители тягловых сословий были лично свободными людьми и ни в коем случае не были схожи с холопами. На холопов, как уже говорилось, обязанность платить тягло не распространялось.
Первоначально крестьянское тягло не предполагало закрепление крестьян за сельскими обществами и помещиками. Крестьяне в Московском царстве были лично свободными. До XVII века они арендовали землю либо у ее владельца (отдельного лица или сельского общества), при этом они брали ссуду у владельца – зерном, инвентарем, рабочим скотом, хозяйственными постройками и т.д. Для того, чтоб оплатить ссуду, они платили владельцу особый дополнительный натуральный налог (барщину), но отработав или вернув ссуду деньгами, они получали снова полную свободу и могли отправиться куда угодно (да и в период отработки крестьяне оставались лично свободными, ничего кроме денег или натурального налога владелец требовать от них не мог). Не были запрещены и переходы крестьян в другие сословия, скажем, не имеющий долгов крестьянин мог переселиться в город и заняться там ремеслом или торговлей.
Однако уже в середине XVII века государство выпускает ряд указов, которые прикрепляют крестьян к определенному участку земли (поместью) и его владельцу (но не как к личности, а как к заменяемому представителю государства), а также к наличному сословию (то есть запрещают переход крестьян в другие сословия). Фактически это и было закрепощением крестьян. При этом закрепощение было для многих крестьян не превращением в рабов, а наоборот спасением от перспективы превратиться в раба. Как отмечал В.О.Ключевский, не могущие выплатить ссуду крестьяне до введения крепостного права превращались в кабальных холопов, то есть долговых рабов землевладельцев, теперь же их запрещалось переводить в сословие холопов. Конечно, государство руководствовалось не гуманистическими принципами, а экономической выгодой, холопы по закону не платили налоги государству, и увеличение их числа было нежелательным.
Окончательно крепостная зависимость крестьян была утверждена по соборному уложению 1649 года при царе Алексее Михайловиче. Положение крестьян стали характеризовать как крестьянскую вечную безвыходность, то есть невозможность выйти из своего сословия. Крестьяне были обязаны пожизненно находиться на земле определенного помещика и отдавать ему часть результатов своего труда. То же самое касалось и членов их семей – жен и детей.

Однако было бы неправильным утверждать, что с установлением крепостной зависимости крестьян, они превращались в холопов своего помещика, то есть в принадлежащих ему рабов. Как уже говорилось, крестьяне не были и не могли даже считаться помещичьими холопами хотя бы потому, что они должны были платить тягло (от чего холопы были освобождены). Крепостные крестьяне принадлежали не помещику как определенной личности, а государству, и прикреплены были не к нему лично, а к земле, которой он распоряжался. Помещик мог пользоваться лишь частью результатов их труда, и то не потому, что он был их владельцем, а потому что он был представителем государства.
Тут мы должны внести разъяснение относительно поместной системы, которая господствовала в Московском царстве. В советский период в российской истории господствовал вульгарно-марксистский подход, который объявлял Московское царство феодальным государством и, таким образом, отрицал существенное различие между западным феодалом и помещиком в допетровской Руси . Однако, западный феодал был частным собственником земли и как таковой распоряжался на ней самостоятельно, не завися даже от короля. Так же он распоряжался и своими крепостными, которые на средневековом Западе, действительно, были почти рабами. Тогда как помещик в Московской Руси был лишь распорядителем государственной собственности на условиях службы государю. Причем, как пишет В.О. Ключевский, поместье, то есть государственная земля с прикрепленными к ней крестьянами – это даже не столько дар за службу (иначе оно было бы собственностью помещика, как на Западе) сколько средство осуществлять эту службу. Помещик мог получать часть результатов труда крестьян выделенного ему в распоряжение поместья, но это была своего рода плата за воинскую службу государю и за выполнение обязанностей представителя государства перед крестьянами. В обязанности помещику вменялось следить за выплатами налогов его крестьянами, за их, как мы бы сейчас сказали, трудовой дисциплиной, за порядком в сельском обществе, а также защищать их от набегов разбойников и т.д. Причем владение землей и крестьянами было временным, обыкновенно пожизненным. После смерти помещика, поместье возвращалось в казну и вновь распределялось между служилыми людьми и не обязательно оно доставалось родственникам помещика (хотя чем дальше, тем чаще было именно так, и в конце концов поместное землевладение стало мало отличаться от частной собственности на землю, однако произошло это только в XVIII веке).
Подлинными владельцами земель с крестьянами были лишь вотчинники - бояре, которые получили имения по наследству, - и именно они были похожи на западных феодалов. Но, начиная с XVI века, их права на землю также начинают урезаться со стороны царя. Так, рядом указов затруднена была продажа ими своих земель, созданы юридические основания для отдачи вотчины в казну после смерти бездетного вотчинника и уже распределение его по поместному принципу. Служилое московское государство делало все, чтоб подавить начала феодализма как строя, основанного на частной собственности на землю. Да и собственность на землю у вотчинников не распространялась у них на крепостных крестьян.
Итак, крепостные крестьяне в допетровской Руси принадлежали вовсе не дворянину-помещику или вотчиннику, а государству. Ключевский так и называет крепостных - «вечно обязанными государственными тяглецами». Основной задачей крестьян была не работа на помещика, а работа на государство, выполнение государственного тягла. Помещик мог распоряжаться крестьянами только в той мере, в какой это помогало выполнению ими государственного тягла. Если же, напротив, мешало – он не имел на них никаких прав. Таким образом, власть помещика над крестьянами была ограничена по закону и по закону же ему были вменены обязательства перед своими крепостными крестьянами. Например, помещики были обязаны снабжать крестьян своего поместья инвентарем, зерном для сева, кормить их в случае недорода и голода. Забота о прокорме беднейших крестьян ложилась на помещика даже в урожайные годы, так что экономически помещик был не заинтересован в бедности порученных ему крестьян. Закон однозначно выступал против своеволия помещика по отношению к крестьянам: помещик не имел права превращать крестьян в холопов, то есть в личных слуг, рабов, убивать и калечить крестьян (хотя наказывать их за лень и бесхозяйственность он имел право). Причем, за убийство крестьян помещик также наказывался смертной казнью. Дело, конечно, было вовсе не в «гуманизме» государства. Помещик, превращающий крестьян в холопов, крал у государства доход, ведь холоп не облагался тяглом; помещик, убивающий крестьян, уничтожал государственную собственность. Помещик не имел права наказывать крестьян за уголовные преступления, он был обязан в таком случае предоставить их суду, попытка самосуда наказывалась лишением поместья. Крестьяне могли жаловаться на своего помещика – на жестокое обращение с ними, на своеволие, и помещика по суду могли лишить поместья и передать его другому.
Еще более благополучным было положение государственных крестьян, принадлежащих непосредственно к государству и не прикрепленных к определенному помещику (их называли черносошными). Они тоже считались крепостными, потому что не имели права переселяться с места постоянного жительства, были прикреплены к земле (хотя могли временно покидать постоянное место жительства, отправляясь на промыслы) и к живущей на этой земле сельской общине и не могли переходить в другие сословия. Но при этом они были лично свободными, обладали собственностью, сами выступали свидетелями в судах (за владельческих крепостных в суде выступал их помещик) и даже выбирали представителей в сословные органы управления (например, на Земский собор). Все их обязанности сводились к выплате тягла в пользу государства.

Но как же быть с торговлей крепостными, о которой так много говорят? Действительно, еще в XVII веке у землевладельцев вошло в обычай сначала обмениваться крестьянами, затем переводить эти договоры на денежную основу и наконец, продавать крепостных и без земли (хотя это противоречило законам того времени и власть боролась с такими злоупотреблениями, впрочем, не очень усердно). Но в значительной степени это касалось не крепостных, а холопов, которые были личной собственностью землевладельцев. Кстати, и позднее, в XIX веке, когда на место крепостной зависимости пришло фактическое рабство, а крепостное право превратилось в бесправие крепостных, все равно торговали главным образом людьми из дворни – горничными, служанками, поварами, кучерами и т.д. Крепостные, равно как и земля, не были собственностью помещиков и не могли быть предметом торга (ведь торговля – это эквивалентный обмен предметами, находящимися в частной собственности, если некто продает нечто, принадлежащее не ему, а государству, и находящееся лишь в распоряжении у него, то это – незаконная сделка). Несколько иначе обстояло дело с вотчинниками: они обладали правом наследственного владения на землю и могли продавать и покупать ее. В случае продажи земли вместе с нею уходили к другому владельцу и живущие на ней крепостные (а иногда, в обход закона это происходило и без продажи земли). Но это все же не была продажа крепостных, потому что ни старый, ни новый владелец не обладал правом собственности на них, он обладал лишь правом пользоваться частью результатов их труда (и обязанностью выполнять по отношению к ним функции призрения, полицейского и налогового надзора). И у нового хозяина крепостные имели такие же права, как и у прежнего, так как они гарантировались ему государственным законом (хозяин не мог убить и покалечить крепостного, запретить ему приобретать собственность, обращаться с жалобами в суд и т.д.). Продавалась ведь не личность, а лишь обязательства. Выразительно сказал об этом русский консервативный публицист начала ХХ века М. Меньшиков, полемизируя с либералом А.А. Столыпиным: «А. А. Столыпин как на признак рабства напирает на то, что крепостных продавали. Но ведь это была продажа совсем особого рода. Продавали не человека, а обязанность его служить владельцу. И теперь ведь, продавая вексель, вы продаете не должника, а лишь обязанность его уплатить по векселю. «Продажа крепостных» - просто неряшливое слово …».
И в самом деле, продавали не крестьянина, а «душу». «Душой» же в ревизских документах считалась, по словам историка Ключевского, «совокупность повинностей, падавших по закону на крепостного человека, как по отношению к господину, так и по отношению к государству под ответственностью господина…» . Само слово «душа» здесь тоже употреблялось в ином значении, что и породило двусмысленности и недоразумения.
Кроме того, продавать «души» можно было только в руки российских дворян, продавать «души» крестьян за границу закон запрещал (тогда как на Западе в эпоху крепостного права феодал мог продать своих крепостных куда угодно, хоть в Турцию, причем, не только трудовые обязанности крестьян, но и сами личности крестьян).
Такова и была настоящая, а не мифическая крепостная зависимость русских крестьян. Как видим, она не имела ничего общего с рабством. Как написал об этом Иван Солоневич: «Наши историки сознательно или бессознательно допускают очень существенную терминологическую передержку, ибо «крепостной человек», «крепостное право» и «дворянин» в Московской Руси были совсем не тем, чем они стали в Петровской. Московский мужик не был ничьей личной собственностью. Он не был рабом…». Соборное уложение 1649 года, закрепостившее крестьян, прикрепило крестьян к земле и распоряжающемуся на ней помещику, либо, если речь шла о государственных крестьянах, к сельскому обществу, а также к крестьянскому сословию, но не более того. Во всем остальном крестьянин был свободен. По замечанию историка Шмурло: «Закон признавал за ним право на собственность, право заниматься торговлей, заключать договоры, распоряжаться своим имуществом по завещаниям».
Примечательно, что русские крепостные крестьяне не только не были рабами помещиков, но и не ощущали себя таковыми. Их самоощущение хорошо передает русская крестьянская поговорка: «Душа – Божья, тело – царское, а спина - барская». Из того факта, что спина – тоже часть тела, ясно, что крестьянин готов был подчиняться барину только лишь потому, что он тоже по-своему служит царю и представляет царя на данной ему земле. Крестьянин чувствовал себя и был таким же царевым слугой, как и дворянин, только он служил по-другому – своим трудом. Недаром Пушкин высмеивал слова Радищева о рабстве русских крестьян и писал о том, что русский крепостной гораздо более смышленый, талантливый и свободный, чем английские крестьяне. В подтверждение своего мнения он приводил слова знакомого англичанина: «Вообще повинности в России не очень тягостны для народа: подушные платятся миром, оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленника умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где хочет. Крестьянин промышляет чем вздумает и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простора действовать. … Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего: путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия; никогда не встречал я между ними то, что соседи называют «бадо» никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны … Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами? Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии? … То-то! Вы не видали оттенков подлости, отличающей у нас один класс от другого…». Эти слова спутника Пушкина, сочувственно приводимые великим русским поэтом, нужно читать и заучивать каждому, кто разглагольствует о русских как нации рабов, каковыми их якобы сделало крепостное право.
Причем, англичанин знал, о чем говорил, когда указывал на рабское состояние простолюдинов Запада. Действительно, на Западе в ту же эпоху рабство официально существовало и процветало (в Великобритании рабство было отменено лишь в 1807 году, а в Северной Америке – в 1863-х году). Во время правления царя Иоанна Грозного в России, в Великобритании крестьяне, согнанные со своих земель в ходе огораживаний легко превращались в рабов в работных домах и даже на галерах. Их положение было куда более тяжелым, чем положение их современников – русских крестьян, которые по закону могли рассчитывать на помощь во время голода и законом же были ограждены от своеволия помещика (не говоря уже о положении государственных или церковных крепостных крестьян). В эпоху становления капитализма в Англии бедняков и их детей за бедность запирали в работные дома, а рабочие на мануфактурах находились в таком состоянии, что им и рабы бы не позавидовали.
Кстати, положение крепостных крестьян в Московской Руси с их субъективной точки зрения было еще и тем легче, что и дворяне также находились в своеобразной даже не крепостной, а личной зависимости. Будучи крепостниками по отношению к крестьянам, дворяне были в «крепости» у царя. При этом их служба государству была куда более тяжелой и опасной, чем крестьянская: дворяне должны были участвовать в войнах, рисковать своими жизнью и здоровьем, часто они погибали на государственной службе или становились инвалидами. На крестьян же воинская повинность не распространялась, им вменялся только физический труд для содержания служилого сословия. Жизнь крестьянина была под охраной закона (помещик не мог его ни убить, ни даже дать умереть от голода, так как был обязан кормить его и его семью в голодные годы, снабжать зерном, древесиной для строительства дома и т.д.). Более того, крепостной крестьянин имел даже возможность разбогатеть - и некоторые богатели и становились владельцами своих собственных холопов и даже крепостных (такие крепостные крепостных назывались на Руси «захребетниками»). Что же до того, что при дурном помещике, нарушающем законы, крестьяне терпели от него унижения и страдания, то и дворянин не был ничем огражден от своеволия царя и царских сановников.

3. Превращение крепостных в рабов в Петербургской империи

С реформами Петра Первого на крестьян легла воинская повинность, они стали обязаны поставлять государству рекрутов от определенного количества дворов (чего раньше никогда не было, в Московской Руси воинская служба была лишь обязанностью дворян). Холопов обязали платить государственные подушные налоги, как и крепостных крестьян, тем самым, уничтожив различие между холопами и крепостными. Причем, было бы неправильно говорить, что Петр сделал крепостных холопами, скорее, наоборот, он сделал холопов крепостными, распространив на них как обязанности крепостных (выплата тягла), так и права (например, право на жизнь или на обращение в суд). Таким образом, закрепостив холопов, Петр освободил их из рабства.
Далее, большая часть государственных и церковных крестьян при Петре была передана помещикам и тем самым лишена личной свободы. К сословию крепостных крестьян были приписаны так называемые «гулящие люди» - бродячие торговцы, люди, промышляющие каким-либо ремеслом, просто бродяги, которые раньше были лично свободными (большую роль в закрепощении всех сословий сыграла паспортизация и петровский аналог системы прописки). Были созданы крепостные рабочие, так называемые посессионные крестьяне, приписанные к мануфактурам и заводам.
Но ни крепостные помещики, ни крепостные заводчики при Петре так и не превратились в полноправных владельцев крестьян и рабочих. Напротив, их власть над крестьянами и рабочими была еще больше ограничена. Согласно законам Петра помещики, разорявшие и утеснявшие крестьян (включая теперь и дворовых, бывших холопов), наказывались возвращением их поместий с крестьянами в казну, и передачей их другому владельцу, как правило, разумному, благонравному родственнику растратчика. По указу от 1724 года было запрещено вмешательство помещика в заключение браков между крестьянами (до этого помещик рассматривался как своего рода второй отец крестьян, без благословения которого брак между ними невозможен). Крепостные заводчики не имели права продавать своих рабочих, разве что вместе с заводом. Это, кстати, породило интересный феномен: если в Англии заводчик, нуждающийся в квалифицированных рабочих, увольнял имеющихся и нанимал других, более высококвалифицированных, то в России заводчик должен был отправить рабочих учиться за свой счет, так, крепостные Черепановы учились в Англии за деньги Демидовых. Петр последовательно боролся против торговли крепостными. Большую роль сыграло при этом упразднение института вотчинников, все представители служилого сословия при Петре стали помещиками, находящимися в служилой зависимости от государя, а также уничтожение различий между крепостными и холопами (дворней). Теперь землевладелец, пожелавший продать даже холопа (например, повара или горничную), вынужден был продать вместе с ними и участок земли (что делало такую торговлю убыточной для него). Указом Петра от 15 апреля 1727 г. запрещалась также продажа крепостных врозь, то есть с разлучением семьи.
Опять же субъективно усиление крепостной зависимости крестьян в петровскую эпоху облегчалось тем, что крестьяне видели: дворяне не в меньшей, а в еще большей мере стали зависеть от государя. Если в допетровскую эпоху русские дворяне выполняли служебную воинскую повинность от случая к случаю, по призыву царя, то при Петре они стали служить регулярно. На дворян легла тяжелая пожизненная воинская или гражданская повинность. С пятнадцатилетнего возраста каждый дворянин обязан был либо отправиться служить в армии и во флоте, причем, начиная с низших чинов, с рядовых и матросов или отправиться на гражданскую службу, где тоже должен был начать с низшего чина, унтер-шрайбера (за исключением тех дворянских сыновей, которые назначались отцами распорядителями поместий после смерти родителя). Служил он практически безотлучно, годами и даже десятилетиями не видя своего дома и своей семьи, оставшейся в поместье. И даже полученная инвалидность зачастую не освобождала его от пожизненной службы. Кроме того, дворянские дети обязаны были до прихода на службу получить за свой счет образование, без чего им запрещалось жениться (отсюда и заявление фонвизинского Митрофанушки: «не хочу учиться, хочу жениться»).
Крестьянин, видя, что дворянин пожизненно служит государю, рискуя жизнью и здоровьем, годами будучи разлученным с женой и детьми, мог посчитать справедливым, что и он должен со своей стороны «послужить» - трудом. Тем более личной свободы у крепостного крестьянина в Петровскую эпоху было все же чуть больше, чем у дворянина и положение его было полегче дворянского: крестьянин мог заводить семью, когда захочет и без разрешения помещика, жить со своей семьей, жаловаться на помещика в случае обиды…
Как видим, Петр все-таки не вполне был европейцем. Он использовал для модернизации страны исконные русские институты служилого государства и даже ужесточил их. Вместе с тем Петр же и заложил основы для их разрушение в ближайшем будущем. Поместная система при нем стала заменяться системой пожалований, когда за заслуги перед государем дворянам и их потомках жаловали земли и крепостных с правом наследовать, покупать, продавать, передавать в дар, чего ранее помещики были лишены по закону [v]. При преемниках Петра это привело к тому, что постепенно крепостные превратились из государственных тяглецов в самых настоящих рабов. Причин такой эволюции было две: приход на место правил русского служилого государства западной системы сословий, где права высшего сословия – аристократии не зависят от службы, и приход на место поместного землевладения в России - частной собственности на землю. Обе причины укладывались в тенденции распространения в России западного влияния, начатого реформами Петра.
Уже при первых преемниках Петра – Екатерине Первой, Елизавете Петровне, Анне Иоанновне наметилось стремление высшего слоя российского общества сложить с себя государственные повинности, но сохранить при этом права и привилегии, которые с этими повинностями ранее были неразрывно связаны. При Анне Иоанновне, в 1736 году был выпущен указ, ограничивающий обязательную военную и государственную службу дворян, которая при Петре Первом была пожизненной, 25-ю годами. При этом государство стало закрывать глаза на массовое невыполнение петровского закона, требовавшего, чтобы дворяне служили, начиная с низших должностей. Дворянских детей с рождения записывали в полк и к 15-ти годам они уже «дослуживались» до офицерского звания. В царствование Елизаветы Петровны дворяне получили право иметь крепостных, даже если у дворянина не имелось земельного участка, помещики же получили право ссылать крепостных в Сибирь вместо отдачи их в рекруты. Но апогеем конечно стал манифест от 18 февраля 1762 года, выпущенный Петром Третьим, но реализованный Екатериной Второй, по которому дворяне получали полную свободу и уже не должны были в обязательном порядке служить государству на военном или гражданском поприще (служба становилась добровольной, хотя, безусловно, те дворяне, что не имели достаточного количества крепостных и мало земли, были вынуждены идти служить, так как их поместья прокормить их не могли). Этот манифест фактически превратил дворян из служилых людей в аристократов западного типа, которые имели и землю, и крепостных крестьян в частной собственности, то есть безо всяких условий, просто по праву принадлежности к сословию дворян. Тем самым был нанесен непоправимый удар по системе служилого государства: дворянин был свободен от службы, а крестьянин оставался прикрепленным к нему, причем, не только как к представителю государства, но и как к частному лицу. Такое положение вещей вполне ожидаемо было воспринято крестьянами как несправедливое и освобождение дворян стало одним из немаловажных факторов для крестьянского восстания, которое возглавили яицкие казаки и их вождь Емельян Пугачев, выдававший себя за покойного императора Петра Третьего. Историк Платонов так описывает умонастроения крепостных крестьян накануне пугачевского восстания: «волновались и крестьяне: в них ясно жило сознание того, что они обязаны государством работать на помещиков именно потому, что помещики обязаны служить государству; в них жило сознание, что исторически одна обязанность обусловлена другой. Теперь снята дворянская обязанность, следует снять и крестьянскую».
Оборотной стороной освобождения дворян стало превращение крестьян из крепостных, то есть государствообязанных тяглецов, имевших широкие права (от права на жизнь до права защищать себя в суде и самостоятельно заниматься коммерческой деятельностью) в настоящих рабов, практически лишенных прав. Это началось еще при преемниках Петра, но получило логическое завершение именно при Екатерине Второй. Если указ Елизаветы Петровны разрешал помещикам ссылать крестьян в Сибирь за «предерзостное поведение», но ограничивал их при этом тем, что каждый такой крестьянин приравнивался к рекруту (а это значит, сослать можно было только определенное число), то Екатерина Вторая разрешила помещикам ссылать крестьян без ограничений. Более того, при Екатерине по указу от 1767 года крепостные владельческие крестьяне лишились права жаловаться и обращаться в суд на помещика, злоупотребляющего своей властью (интересно, что такой запрет последовал сразу же за делом «Салтычихи», которую Екатерина была вынуждена отдать под суд по жалобам родных убитых Салтыковой крестьянок). Право судить крестьян теперь стало привилегией самого помещика, что развязало руки помещикам-самодурам. Согласно жалованной грамоте 1785 года крестьяне даже перестали считаться подданными короны и по словам Ключевского приравнивались к сельскохозяйственному инвентарю помещика. В 1792 году указ Екатерины разрешил продавать крепостных за помещичьи долги с публичного торга. При Екатерине был увеличен размер барщины, он составлял от 4 до 6 дней в неделю, в некоторых областях (например, в Оренбуржье) крестьяне могли работать на себя лишь ночью, по выходным и в праздники (в нарушение церковных правил). Многие монастыри были лишены крестьян, последние были переданы помещикам, что значительно ухудшило положение крепостных.

Итак, Екатерине Второй принадлежит сомнительная заслуга полного порабощения помещичьих крепостных крестьян. Единственное, что помещик не мог сделать с крестьянином при Екатерине – продать его за границу, во всем остальном власть его над крестьянами была абсолютной. Интересно, что сама Екатерина Вторая даже не понимала различий между крепостными и рабами; Ключевский недоумевает, почему она в своем «Наказе» именует крепостных рабами и почему считает, что у крепостных нет имущества, если на Руси издавна установилось, что раб, то есть холоп, в отличие от крепостного не платит тягло, и что крепостные – не просто владеют имуществом, но и могли вплоть до второй половины 18 века без ведома помещика заниматься коммерцией, брать подряды, торговать и т.д. Думаем, объясняется это просто – Екатерина была немкой, она не знала стародавних русских обычаев, и исходила из положения крепостных на родном ей Западе, где они действительно были собственностью феодалов, лишенными своего собственного имущества. Так что напрасно наши либералы-западники уверяют нас, что крепостное рабство есть следствие недостатка у русских начал западной цивилизации. На самом деле все обстоит наоборот, пока русские имели самобытное служилое государство, не имеющее аналогов на Западе, никакого крепостного рабства не было, потому что крепостные являлись не рабами, а государственнообязанными тяглецами со своими правами, охраняемыми законом. А вот когда элита русского государства стала подражать Западу, то крепостные и превратились в рабов. Рабство в России было просто было перенято с Запада, тем более, что там во времена Екатерины оно было широчайшим образом распространено. Вспомним хотя бы известный рассказ о том, как британские дипломаты просили у Екатерины Второй продать крепостных, которых они хотели использовать как солдат в борьбе с мятежными колониями Северной Америки. Англичан удивил ответ Екатерины – что по законам Российской империи крепостные души нельзя продавать за границу. Обратим внимание: англичан удивил не тот факт, что в Российской империи людей можно купить и продать, напротив, в Англии того времени это было рядовым и обычным делом, а то, что с ними нельзя сделать что угодно. Англичан удивило не наличие рабства в России, а его ограниченность…

4. Свобода дворян и свобода крестьян

Между прочим, существовала определенная закономерность между степенью западничества того или иного русского императора и положением крепостных. При императорах и императрицах, которые слыли обожателями Запада и его порядков (как Екатерина, которая даже переписывалась с Дидро), крепостные становились настоящими рабами – бесправными и забитыми. При императорах же, ориентированных на сохранение русской самобытности в государственных делах, напротив, участь крепостных улучшалась, а вот на дворян ложились определенные обязанности. Так, Николай Первый, которого у нас в свое время не уставали клеймить как реакционера и крепостника, выпустил ряд указов, которые существенно смягчили положение крепостных: в 1833 было запрещено продавать людей отдельно от их семейств, в 1841 - покупать крепостных без земли всем не имеющим населённых имений, в 1843 - запрещено покупать крестьян безземельным дворянами. Николай Первый запретил помещикам ссылать на каторгу крестьян, разрешил крестьянам выкупаться из продаваемых имений. Он прекратил практику раздач крепостных душ дворянам за их услуги государю; впервые в истории России крепостные помещичьи крестьяне стали составлять меньшинство. Николай Павлович реализовал разработанную графом Киселевым реформу, касающуюся государственных крепостных: всем государственным крестьянам были выделены собственные наделы земли и участки леса, а также повсеместно были учреждены вспомогательные кассы и хлебные магазины, которые оказывали крестьянам помощь денежными ссудами и зерном в случае неурожая. Напротив, помещики при Николае Первом снова стали преследоваться по закону в случае их жестокого обращения с крепостными: к концу царствования Николая около 200 имений были арестованы и отобраны у помещиков по жалобам крестьян. Ключевский писал, что при Николае Первом крестьяне перестали быть собственностью помещика и вновь стали подданными государства. Иначе говоря, Николай снова закрепостил крестьян, а это значит в определенной степени освободил их от своеволия дворян.
Если выражаться метафорически, то свобода дворян и свобода крестьян были подобны уровням воды в двух рукавах сообщающихся сосудах: увеличение свободы дворян приводило к закабалению крестьян, подчинение дворян закону смягчало участь крестьян. Полная же свобода тех и других была просто утопией. Освобождение крестьян в период с 1861 по 1906 год (а ведь по реформе Александра Второго крестьяне освободились только от зависимости от помещика, но не от зависимости от крестьянской общины, от последней их освободила лишь реформа Столыпина) привела к маргинализации и дворянства и крестьянства. Дворяне, разоряясь стали растворяться в сословии мещан, крестьяне, получив возможность освободиться от власти помещика и общины, пролетаризировались. Чем все это окончилось напоминать не надо.
Современный историк Борис Миронов выносит, на наш взгляд, справедливую оценку крепостному праву. Он пишет: «Способность крепостничества обеспечивать минимальные потребности населения была важным условием его длительного существования. В этом нет апологии крепостного права, а лишь подтверждение того факта, что все социальные институты держатся не столько на произволе и насилии, сколько на функциональной целесообразности … крепостное право являлось реакцией на экономическую отсталость, ответом России на вызов среды и трудных обстоятельств, в которых проходила жизнь народа. Все заинтересованные стороны - государство, крестьянство и дворянство - получали определённые выгоды от этого института. Государство использовало его как инструмент для решения насущных проблем (имеются в виду оборона, финансы, удержание населения в местах постоянного жительства, поддержание общественного порядка), благодаря ему получало средства на содержание армии, бюрократического аппарата, а также несколько десятков тысяч бесплатных полицейских в лице помещиков. Крестьяне получали скромные, но стабильные средства к жизни, на защиту и возможность устраивать свою жизнь на основе народных и общинных традиций. Для дворян, как тех, кто имел крепостных, так и тех, кто ими не обладал, а жил государственной службой, крепостное право было источником материальных благ для жизни по европейским стандартам». Вот спокойный, взвешенный, объективный взгляд истинного ученого, так приятно отличающийся от надрывных истерик либералов. Крепостное право в России связано с целым рядом исторических, экономических, геополитических обстоятельств. Оно все равно возникает, как только государство попытается подняться, начать необходимые масштабные преобразования, организовать мобилизацию населения. Во время сталинской модернизации на крестьян-колхозников и заводских рабочих также была наложена крепость в виде приписки к определенному населенному пункту, определенному колхозу и заводу и ряд четко оговоренных обязанностей, исполнение которых даровало определенные права (так, рабочие имели право на получение дополнительного пайка в спецраспределителях по талонам, колхозники – на владение собственным огородом и скотиной и на продажу излишков).
Да и сейчас после либерального хаоса 1990-х наблюдаются тенденции к определенному, хотя и весьма умеренному, закрепощению и наложению тягла на население. В 1861 году была отменена не крепостная зависимость – как видим, таковая с регулярностью возникает в истории России - было отменено рабство крестьян, учрежденное либеральными и западническими правителями России.
______________________________________
[i] слово «завет» и означает договор
Положение холопа в Московской Руси существенно отличалось от положения раба в тот же период на Западе. Среди холопов были, например, докладные холопы, которые заведовали хозяйством дворянина, стояли не только над другими холопами, но и над крестьянами. Некоторые холопы имели имущество, деньги и даже своих собственных холопов (хотя, безусловно, большинство холопов были разнорабочими и слугами и занимались тяжелым трудом). То обстоятельство, что холопы были освобождены от государственных повинностей, прежде всего выплаты налогов, делало их положение даже привлекательным, по крайней мере закон XVII века запрещает крестьянам и дворянам переходить в холопство ради того, чтоб избежать государственных повинностей (значит, желающие все же были!). Значительную часть холопов составляли временные, которые становились холопами добровольно, на определенных условиях (например, продавали себя за ссуду с процентами) и на строго оговоренный срок (до того, как отработают долг или вернут деньги).
И это несмотря на то, что даже в ранних трудах В.И. Ленина строй Московского царства определялся как азиатский способ производства, что гораздо ближе к истине, этот строй больше напоминал устройство древнего Египта или средневековой Турции, чем западный феодализм
Кстати, именно поэтому а вовсе не из-за мужского шовинизма в «души» записывали только мужчин, женщина – жена и дочь крепостного крестьянина сама по себе тяглом облечена не была, потому что не занималась сельскохозяйственным трудом (тягло выплачивалось данным трудом и его результатами)
Http://culturolog.ru/index2.php?option=com_content&task=view&id=865&pop=1&page=0&Itemid=8

Энциклопедичный YouTube

Крепостное право в поздний период

Крепостное право накануне отмены

Оценка крепостного права в российской науке и общественной мысли

Смотреть что такое "КРЕПОСТНОЕ ПРАВО" в других словарях:

Книги

1. Либеральный черный миф о крепостном праве

3. Превращение крепостных в рабов в Петербургской империи

4. Свобода дворян и свобода крестьян